Когда перед повешением приговоренным была предоставлена возможность вы­сказать свое последнее пожелание, то и здесь нашелся лишь один, имевший просьбу, а именно — старик Ума Зумсоевский: «Тяжело видеть старому волку истерзываемого щенка — прошу повесить меня раньше моего сына». Царский суд был не настолько великодушным, чтобы уважить просьбу старика: сына и отца повесили на одной веревке.

Абдурахман Авторханов

"Убийство чечено-ингушского народа. Народоубийство в СССР"